Вековой юбилей начала Первой мировой в России торжественно отметили в августе минувшего года. С тех пор о той войне как-то подзабыли. А ведь она, прозванная Отечественной, завершилась только в ноябре 1918 года. В ее пламени рушились не только города, но и целые державы. Не случись Первой мировой, может, осталась бы на карте мира и Российская империя. Впрочем, мечтать не станем. Перейдем к реальности, той, что сложилась 100 лет назад.

Тяжелые арьергардные бои

Трон русского царя закачался в 1915 году — во многом из провальной военной кампании. Войска кайзера Вильгельма — к слову, кузена Николая Второго , ослабив давление на Западном фронте и перебросив резервы на Восточный фронт, повсюду перешли в наступление.

В районе Карпат русским пришлось сдать крепость Перемышль, недавно отбитую у Австро-Венгерской армии. Пришлось оставить Радомскую и Келецкую губернии в Царстве Польском, а также большую часть Галиции.

Русские войска, значительно уступавшие в численности немцам, вынуждены были отойти от Львова. Но и затем продолжились тяжелые арьергардные бои. Это массовое отступление на бескрайнем фронте было названо Великим. Может, потому, что это было не хаотичное, беспорядочное бегство, а организованный отход.

Немцы ворвались в Варшаву, затем последовательно взяли крепости Ивангород и Новогеоргиевск. Вскоре, после почти полугодовой осады пала еще одна крепость — Осовец. К этому эпизоду Первой мировой войны мы еще вернемся…

И в дальнейшем едва ли не каждый день приносил печальные известия. Императорские войска оставили Брест-Литовск, затем Гродно. Это означало, что бои перекинулись на территорию Белоруссии.

Немцы, оттеснив Русскую армию за Неман, вошли в Курляндию и вплотную подобрались к Риге. Испуганные обыватели заговорили о том, что неровен час, германские драгуны появятся в предместьях Петрограда, а аэропланы с крестами на крыльях станут кружить над Москвой.

Свеча на бочке с порохом

Началось брожение в верхах. Военные неудачи, возможно, во многом справедливо, возложили на главнокомандующего Русской армией Великого князя Николая Николаевича, дядю императора.

В августе 1915 года Николай Второй заменил на посту Верховного своего родственника. Однако громко зазвучали протестующие голоса. Министр иностранных дел Сергей Сазонов исторг крик отчаяния: «Это настолько ужасно, что в моем сознании полный хаос. Россию толкают к краю пропасти». Ему вторил член Государственного Совета Александр Кривошеин : «Россия переживала и более тяжелые времена, но никогда не было времени, когда бы все возможное было бы сделано для усложнения уже невозможной ситуации… Мы сидим на бочке с порохом. Нужна единственная искра, чтобы все взлетело в воздух… Принятие императором командования армией — это не искра, а целая свеча, брошенная в пушечный арсенал».

Посол Франции в России Морис Палеолог также был настроен пессимистически. Вот строки из его донесения в Париж: «До самого последнего времени можно было верить, что раньше конца войны не следует ожидать революционных беспорядков. Я не мог бы утверждать этого теперь».

Ранее Николай Второй снял с поста военного министра, князя Владимира Сухомлинова, которого считали главным виновником плохого, а по сути, преступного снабжения Русской армии. Армия нуждалась не только в вооружении, но и в телефонах, противогазах, гимнастерках, сапогах…

Было назначено расследование. Сухомлинов был уволен с военной службы, арестован и препровожден в Петропавловскую крепость. Однако ему удалось избежать суда.

Главные предатели

Неудачи на фронте болезненным эхом прозвучали в тылу. В Москве и Санкт-Петербурге пошли ожесточенные, злые разговоры о саботаже и предательстве, причем главными виновниками называли «старца» Григория Распутина и императрицу Александру Федоровну. Распространились слухи, что у создательницы Марфинской обители, Великой княгини Елизаветы Федоровны, которую в народе презрительно звали Лизкой, нашли секретный телефон для связи с немцами.

Напряжение нарастает и в мае взрывается яростными антигерманскими выступлениями. Сначала погромщики рушат и жгут иноземные фабрики и магазины, расправляются с их владельцами, позже их жертвами становятся все, кто попадается под их безумные руки. На фабрике «Скороход» многочисленную, неистовую толпу пытаются образумить: «Куда вы, братцы? Фабрика же русская!». На это погромщики отвечают пьяными голосами: «Знаем, да больно хороша обувка!».

…Летом нескончаемые вереницы нагруженных домашним скарбом людей потянулись с запада на восток — из районов, оккупированных немцами. «Из всех испытаний войны исход беженцев — самое серьезное и трудноизлечимое, — писал Кривошеин. — Болезни, печаль и нищета движутся вместе с беженцами на Россию. Они создают панику и уничтожают все, что осталось от порыва первых дней войны. Следующая миграция приведет Россию во мрак революции».

Действительно, многие считают события 1915 года предвестием Февральской революции. Тогда, в разгар антигерманских выступлений на Красной площади появились манифестанты с требованием отречения императора. Спустя два года, в 1917 году, эти лозунги с новой, уже неотвратимой силой вышли на повестку дня.

Благодарность маршала

А что же союзники? Они, после переброски немецких резервов на восток, попытались захватить стратегическую инициативу. Однако добиться серьезных успехов не сумели.

В конце апреля 1915 года немцы атаковали союзные армии в районе реки Ипр, впервые применив отравляющие газы. Англо-французские соединения, не ожидавшие такого коварства, отступили, понеся большие потери. Но на массированную атаку у немцев не хватило сил.

Антанта попыталась ответить своим, более мощным наступлением в Артуа. Но подавить позиции германцев им не удалось. Более того, англо-французские армии заметно поредели после ответных действий противника. За шесть недель боев войска Антанты потеряли убитыми и ранеными более 130 тысяч солдат и офицеров. И продвинулись на расстояние от трех до четырех километров.

Не привело к успеху и осеннее наступление союзников, проходившее на более широком участке Западного фронта. Жестокие позиционные бои на севере Франции, которые шли в сентябре-октябре, были отмечены огромными потерями как атакующих, так и обороняющихся. Англо-французские соединения потеряли убитыми и ранеными 200 тысяч человек, немцы — 140 тысяч.

В итоге Западный фронт застыл. Но остается лишь гадать — выдержали бы союзники натиск немцев, если бы те не вздумали переносить тяжесть удара на восток. Впрочем, на этот риторический вопрос ответил верховный главнокомандующий союзными войсками маршал Фердинанд Фош : «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим, прежде всего, мы обязаны России».

Ценой страшных жертв

Лишь в конце 1915 года Русской армии удалось стабилизировать фронт. Наступательный потенциал кайзеровских войск, которые почти полгода беспрестанно двигались вперед, был исчерпан. Россия, получив долгожданную передышку, стала восстанавливать свои потрепанные части и возводить новые оборонительные рубежи.

Великое отступление принесло огромные жертвы. Русская армия в среднем за месяц теряла убитыми, пленными и ранеными более 200 тысяч человек! Таким образом, за пять месяцев Великого отступления войска Николая Второго потеряли свыше миллиона (!) солдат и офицеров. Но в это число не входят жертвы среди гражданского населения.

Генерал Антон Деникин в своих воспоминаниях «Очерки русской смуты» писал: «Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия русской армии — отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость — физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…».

Можно было утешаться хотя бы тем, что потери противника за второй год войны оказались хоть и гораздо меньшими, чем у русских, но довольно значительными. Общий урон армии Германии — убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести — составил более 650 тысяч человек.

Удары жестокой «фрау»

Вернемся к боям за крепость Осовец на территории нынешней Польши. Это мощное укрепление оказалось на пути наступающих немцев — именно отсюда лежал кратчайший путь в Россию. Обойти его было невозможно, ибо вокруг лежали труднопроходимые, а то и вовсе заболоченные места.

Первое наступление германцы предприняли в сентябре 1914 года. Однако, несмотря на яростную бомбардировку, гарнизон крепости дал достойный отпор.

После этого началась длительная осада. Немцы притащили на передовые позиции свои устрашающие «Большие Берты» — осадные орудия 420-миллиметрового калибра. Почти тонные снаряды этой «фрау» проламывали двухметровые стальные и бетонные перекрытия.

Четыре «Большие Берты» и несколько десятков орудий с нарастающей яростью день за днем утюжили позиции Русской армии. С неба крепость атаковали немецкие аэропланы.

То в одном, то в другом месте вспыхивали огромные языки пламени. Земля ухала, дрожала, и казалось, что ничто живое не может выдержать этого ураганного натиска.

Сначала русское командование просило защитников крепости продержаться хотя бы двое суток. Однако Осовец оставался непоколебимой твердыней целых полгода! Каждый день со стороны русских раздавались бравурные военные марши, которые приводили немцев в бешенство.

«Атака мертвецов»

6 августа 1915 года немцы применили отравляющие газы. Рано утром на русские позиции пополз темно-зеленый поток — смесь хлора с бромом. Противогазов у защитников крепости не оказалось…

После мощной артподготовки на штурм двинулись несколько тысяч немецких пехотинцев. Они полагали, что без труда овладеют крепостью. Вернее, тем, что от нее осталось…

И вдруг им навстречу ринулись русские солдаты. Их вид был страшен — глаза горели, лица были замотаны окровавленными тряпками. Они кашляли, плевались, ругались, но никто не повернул назад. «Я не могу описать озлобления и бешенства, с которым шли наши солдаты на отравителей-немцев, — вспоминал очевидец боя на страницах „Русского слова“. — Сильный ружейный и пулеметный огонь, густо рвавшаяся шрапнель не могли остановить натиска рассвирепевших бойцов. Измученные, отравленные, они бежали с единственной целью — раздавить немцев. Отсталых не было, торопить не приходилось никого. Здесь не было отдельных героев, роты шли как один человек, одушевленные только одной целью, одной мыслью: погибнуть, но отомстить подлым отравителям».

И что же? Германцы, сытые и здоровыене приняли бой, ударились в бегство. И тут по ним грохнула, казалось, уже разбитая русская артиллерия.

Представьте себе, несколько десятков русских пехотинцев, к тому же едва живых, обратили в бегство три германских пехотных полка! Это беспримерное сражение вошло в историю как «атака мертвецов».

Увы, спустя несколько дней началась эвакуация гарнизона. Перед отходом защитники крепости уничтожили все, что только можно. Немцам не досталось ни одного патрона, ни одной банки консервов…

Оборона крепости Осовец стала «репетицией» обороны другой крепости — в Бресте, летом сорок первого. И снова, как в 1915-м, наши солдаты и офицеры стояли насмерть.

с. в. шведов.

Научный сотрудник Российского военно-исторического архива

О ПЛАНЕ ОТСТУПЛЕНИЯ РУССКОЙ

АРМИИ ВГЛУБЬ СТРАНЫ В 1812 ГОДУ

В ходе Отечественной войны 1812 года русская армия, первоначально уступавшая неприятелю в численности в два раза, имея против себя полководца высочайшего класса, сумела избежать поражения, выравнить соотношение сил, а затем принудить неприятеля к отступлению. По мнению прак­тически всех без исключения историков писавших о войне 1812 года, отступление было единственно верным способом действия русской армии. Но дальше в науке нет единства. Большинство ученых (в т. ч. К. Клаузевиц, а также) считали отступление результатом суровой необходимости, а не заранее обдуманного решения. Некоторые однозначно представляли его как цепь колебаний и ошибок русского командования, исправлявшихся в последний момент. В качестве аргументов они выдвигали следующие положения:

1) позднейшие свидетельства де Толли и императора Александра I о наличии плана отступления - плод их уязвленного честолюбия; отсутствие письменного плана отступления вглубь страны;

2) наличие наступательных планов и подготовки к переходу границы накануне войны;

3) ошибочность плана Фуля, по которому была развернута и пыталась действовать русская армия;

4) отрицательное влияние императора Александра I на действия командования;

5) Стратегия была гораздо выше по уровню, чем стратегия де Толли, что косвенно подтверждает ее неполное соответствие реальностям войны.

Вторая точка зрения, представленная в российской историографии, отчасти и, гласит, что план отступления существовал и был реализован, хотя и не точно в том виде как был задуман. Их аргументы:

1) многочисленные высказывания с 1807 года Барклая и Александра о возможности победы над Наполеоном путем заманивания вглубь территории, лишения противника всех припасов, затягивания войны до зимы, мобилизации многочисленных резервов;

2) факты неуклонного следования Барклая принципу сохранения армии.

Приведенная классификация взглядов показывает подход историков к данной проблеме лишь в самом общем виде. Некоторые историки, придерживаясь в целом одной точки зрения, приводили веские аргументы в пользу другой, никак не опровергая их.

Так -Данилевский приводит письмо царя своему наставнику от 2 июля (здесь и далее даты по ст. ст.), показывающее глубокое понимание сложности проведения в жизнь стратегии уклонения от генерального сражения до момента сформирования «второй стены» в глубине государства, его распоряжения, отданные на реке Зап. Двина, о сборе в Калуге резервного корпуса и 2-х месячного запаса продовольствия, справедливо полагая, их проявлением стратегического предвидения царя. И наоборот, декларируя свое мнение о сознательном осуществлении Барклаем отступления, о его высоких полководческих качествах, находит возможным утверждать, что он по сравнению с, не имел доверия к себе ни в армии, ни в народе, что вредило делу народной войны, и потому был не в состоянии осуществить свои идеи.

Проблема использования глубокого отступления с целью последующего более гарантированного уничтожения неприятеля носит сложный характер.

Многие факторы определяющие ход борьбы действуют неравномерно и в противоположных направлениях. Поэтому определение того предела, когда порождаемые отступлением преимущества еще уравновешивают потери, заранее очень затруднено. Если бы исход был ясен до начала борьбы, очевидно, Наполеон просто не начал бы свой поход.

С одной стороны, не потерпевшая поражение отступающая армия имеет перед противником массу преимуществ. Она приближается к источникам силы, использует заранее подготовленные базы снабжения, укрепленные позиции, места для отдыха людей и лошадей, в то время как противник ничего этого не имеет. Силы неприятеля расходуются на преодоление всех этих препятствий в гораздо большей степени, чем обороняющихся.

С другой стороны, обширные провинции несут ущерб, перестают служить поддержкой армии. Боевой дух армии, всего народа испытывает серьезные удары. Он может быть подорван. Верховная власть может быть настолько ослаблена, что не сможет осуществить задуманный план разгрома неприятеля. Таким образом, перед командующим, решившимся подготовить уничтожение противника «скифским отступлением», стоит двуединая задача: сохранить и усилить армию, сохранить высокий боевой дух ее и самою власть в армии и стране до того момента, когда общество убедится в правильности избранного образа действий.

Рассмотрим состоятельность аргументов историков отрицающих выполнение де Толли и императором Александром плана, на существовании которого они, кстати, настаивали.

Возникновение плана определялось объективными обстоятельствами:

1) полное преобладание военной машины Наполеона, основанной на концентрации сил, маневре, самообеспечении продовольствием в быстротечных войнах;

2) неэффективность этой системы в длительной войне, вдали от метрополии, против народа (Испания).

3) наличие у России военно-стратегических преимуществ перед другими странами Европы: физическая невозможность захвата всей огромной территории при существовавшем уровне экономического развития, бездорожье , суровый климат, незначительный уровень социальных и национальных антагонизмов .

Идеи, высказанные де Толли историку Нибуру в 1807 году, когда русская армия принуждена была отступать в свои пределы, вполне соответствовали перечисленным объективным факторам, и, наверняка, возникали у многих. А попали они в историю в связи с именем Барклая только потому, что ему и довелось воплощать их в жизнь. Уже в 1807 году в России началась серьезная подготовка к длительной войне, в т. ч. и в глубине своей территории. Создавался запас вооружения, боеприпасов , обмундирования на случай, если придется быстро восстанавливать разбитую ар­мию, с базами хранения в Петербурге, Москве, Киеве (т. е. очень далеко от границ). Были созданы армейские резервы располагавшиеся в три линии: 1-я - на рубеже р. Зап. Двина-Днепр, 2-я - на линии Петербург-Тверь-Харьков, 3-я- в 200 верстах восточнее Москвы от Костромы до Воронежа. Запасы продовольствия к лету 1812 года были устроены не только в приграничном районе, но и на большой глубине: в Новгороде, в Орловской и Черниговской губерниях на реке Десне.

О каких серьезных наступательных планах можно говорить, когда перевозка запасов и подтягивание резервов для их осуществления должно было занять несколько месяцев? Намерение русского командования вторгнутся в герцогство Варшавское и Пруссию не противоречило подготовке возможного глубокого отступления. Целью превентивного наступления было максимальное отдаление на запад начала той зоны «выжженной земли», по которой хотели заставить идти Наполеона. Тем самым тяготы войны частично перекладывались с плеч российского народа на соседей. Такой вывод прямо подтверждается документами.

Отсутствие письменного плана отступления действительно является историческим фактом. Государственный секретарь в своих записках подтверждал: «... в канцелярии государя никаких следов этого плана не было... Без сомнения, план был, но думаю нерешительный и основанный на том, чтобы не оставлять у себя в тылу Литву... Едва ли не все предоставлялось времени и пространству».

Мог ли реально быть принят план глубокого отступления до начала войны? Поскольку действия обороняющегося целиком зависят от соотношения сил и планов наступающей стороны, то детальный план отступления мог быть разработан только наряду с другими вариантами действий. Одним из таких вариантов был план Фуля.

Глубокое отступление было лишь вариантом наихудшего для русских хода событий. Мероприятия по подготовке к нему вполне укладывались в более общие планы укрепления обороноспособности государства.

В любом случае план отступления должен был быть совершенно секретным документом, знакомить с которым в полном объеме всех главнокомандующих армиями было совершенно необязательно. Александр мог вполне обойтись изданием конкретных именных указов.

В случае провала ответственность за принятие плана пала бы на Александра. Понятно, что у царя была масса серьезных причин не оформлять свое решение письменно, что не мешало последовательно его выполнять.

Очевидно, что самое главное в исполнении плана - это следование его духу, принципам. По словам Наполеона, на войне нужно «действовать как можно сообразнее с принципами, а затем все остальное предоставить случаю». Для рассматриваемого нами плана такими принципами являлись:

а) всемерное ослабление противника при условии сохранения собственных сил;

б) подготовка значительных людских и материальных резервов в местах и ко времени, когда ожидается перелом в войне;

в) избежание внутренних конфликтов способных подорвать волю армии и государства к победе до момента создания всех необходимых предпосылок.

В исторической литературе план Фуля, безусловно имевший недостатки, получил неоправданно низкую оценку главным образом из-за выбора позиции при Дриссе, казавшейся ловушкой. Между тем, сама идея укрепленного лагеря между московской и петербургской дорогами при примерном равенстве была плодотворной, т. к. наступающая сторона не смогла бы его безнаказанно обойти. По аналогичной причине армия в тарутинском лагере не позволяла Наполеону двинуться из Москвы на Петербург. Идея Фуля не могла быть реализована из-за большого превосходства неприятеля в силах. Но этот просчет был сделан не Фулем, создавшим план еще в 1811 году.

План Фуля, как и план Барклая (февр. 1810 г.), предполагал, что в то время как одна армия медленно отступает в укрепленный лагерь, другая наступает в тыл противника. Данная идея также была вполне здравой и жизнеспособной. Она неоднократно с успехом использовалась в борьбе с Наполеоном. В октябре-ноябре 1812 г. 3-я Западная армия П, В. Чичагова перерезала коммуникации Великой армий. Осенью 1813 г. союзные армии постоянными угрозами коммуникациям заставили Наполеона сначала отказаться от идеи разбить союзников по частям, а затем, отступать к Лейпцигу , где и произошла знаменитая «битва народов».

План Фуля, конечно, имел недостатки в т. ч. такой, как невозможность точного его исполнения из-за чрезмерной заданности действий как русской армии, так и, что удивительнее, противника. Но тяжесть положения, в котором оказались войска Александра, определялась прежде всего большим превосходством неприятеля в силах.

Разбросанное положение войск накануне войны определялось не столько расчетами Фуля, сколько трудностью снабжения масс войск стиснутых на небольшом пространстве, необходимостью прикрывать разные стратегические направления. Командование получало достаточный повод уклониться от сражений вблизи границы.

Плавный переход русской армии действовавшей по плану Фуля к глубокому отступлению доказывает, что этот план был вариантом никак не противоречившим другому, более радикальному, и не может служить доказательством бездарности Барклая и Александра.

Тезис о том, что император Александр оказывал лишь отрицательное влияние на планирование и руководство военными действиями не выдерживает критики. Царь был крупным политическим деятелем, его заслуги в дипломатии велики. Он заставил Наполеона уважать интересы России, внутри страны проводил крупные для того времени реформы, для чего требовались и природный ум, и образование, и воля. По всем основным военным вопросам он был единомышленником де Толли, что означает глубокие познания в военном деле. Он сделал в военной политике немало самостоятельных шагов: создал систему ополчений, систему материальных запасов для быстрого восстановления боеспособности армии. После начала войны он самостоятельно провел ряд крупнейших мероприятий по мобилизации государства и отражению глубокого вторжения: создание «второй стены» на подступах к Москве, обеспечение армии запасами продовольствия в Калуге и Твери. Переписка Александра и Барклая доказывает их глубокое понимание и неуклонное следование принципам плана разгрома Наполеона путем истощения его сил в ходе отступления русских вглубь страны.

Отъезд царя из армии диктовался вовсе не осознанием собственной бездарности или трусости, а в силу необходимости принятия крупных решений по подготовке перелома в войне. Немаловажным было соблюдение требования не связывать свое имя с непопулярными решениями по оставлению половины России без генерального сражения.

Опровергая возможность существования столь дальновидного плана, ряд историков (в т. ч. ,) усматривают коренное отличие стратегии Барклая и Александра от стратегий в том, что они не поняли новых условий, народного характера войны. Отсюда следовал вывод, что единственный полководец, который мог довести войну до победного конца, был . План же Барклая, если он и существовал; в конечном счете, был нереален.

Сторонники подобных взглядов упускают из виду:

1) недовольство армии, дворянства и народа действиями Барклая проистекало не от личных качеств последнего, а в силу объективной борьбы передового военного искусства, использовавшего большие жертвы как эффективное средство борьбы, и традиционного, согласного скорее испытывать судьбу армии, в генеральном сражении против значительного превосходящих сил, чем добиться верной победы, обескровив противника в преднамеренном отступлении;

2) назначение главнокомандующим не привело к решительной ломке стратегического замысла де Толли и Александра (Армия повернула к Калуге, где заранее был создан большой запас продовольствия, сформирован резервный корпус. Фланговые группировки, получив за счет резервов значительное превосходство в силах, смогли атаковать коммуникации главных сил Наполеона);

3) недовольство армии действиями, оставившего Москву, ясно проявилось на совете в Филях в упадке дисциплины в войсках. Продолжи он отступление, его отставили бы также как Барклая.

Из всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы.

Доказательством существования плана отступления являются:

а) свидетельства де Толли и императора Александра;

б) неуклонное следование Барклая и Александра принципам плана отступления, конкретные шаги которого не могли быть предугаданы;

в) предвоенные приготовления рассчитанные на долгую борьбу, в т. ч. в глубине территории России, мобилизацию крупных людских резервов;

г) подготовка в районе Москвы «второй стены», постоянный контроль за ходом ее создания.

Михайловский-Данилевский Отечественной войны 1812 года. Спб., 1839 г. ч. 1. С. 134, 148.

Попов императорского русского военно-исторического общества (ИРВИО). Спб, 1910. Т. 7. С. 4-8, 16.

1812 г. М, 1961. С. 474.

Бескровный война 1812 года. М. 1962. С. 314,

Жилин война 1812 года. М., 1985. С. 117.

1812 год. Великий год России. М., 1988. С. 122.

ИРВИО Т. 7. С. 4-8, 16. Жилин. соч. С. 110, 112.

Богданович Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам Т. 1. Спб., 1860; Отечественная война 1812 года Сб. ст. М., 1962; Тарле. соч. С. 472-473;

Троицкий. соч. С. 124.

Михайловский-Данилевский. соч. С. 230.

Троицкий, соч С 132.

Войне. М„ 1937, ч. II. С. 179-183.

Де Толли в Отечественной войне 1812года. Спб., 1904. Приложение. С. 7, 22, 25, 27; Дубровин война 1812 года в письмах современиков. СПб., 1882. РГВИА ф. 1, оп. 1, д. 3574, ч. 3. л. 4.

Троицкий. соч. С. 132.

«Больно и стыдно мне, что причиной поставляется малодушие войск»

К 16 часам всё было кончено. {825} «Раздавленные» огнем французской артиллерии (как говорит одно из исследований об истории пеших егерей), отходили войска русского левого фланга и центра: Минский, Московский пехотные, Бородинский егерский полки. Это дало возможность закончить свою партию и англичанам. {826}

Нельзя сказать, что успех легко дался союзникам. Многие солдаты валились с ног от усталости, усугублявшейся жаждой. Выжившие офицеры поздравляли друг друга с победой. Лорд Раглан подъехал к бригадному генералу Колину Кемпбелу и тепло поприветствовал его. Командир шотландской бригады просил у главнокомандующего в знак оценки вклада шотландской пехоты в успех сражения права отныне в бою надевать вместо уставной генеральской шляпы с перьями традиционный головной убор шотландской пехоты, что ему было милостиво разрешено.

Приказ на преследование отходящих русских получили четыре роты 2-го батальона Стрелковой бригады. Они оставили на месте все лишнее и приготовились к длительному маршу по пути отходящей русской армии. Роты не прошли и мили, как были отозваны назад. {827}

Причиной стала случившаяся у Раглана истерика, вызванная тем, что у английских военачальников во все времена вызывало истерику, - инициативой. Бездействовавшие кавалеристы Легкой бригады без команды двинулись в обход правого фланга русской позиции, при этом 8-й гусарский полк захватил 60–70 русских солдат (вероятно, из числа отставших из Суздальского полка, возможно, штуцерных или застрельщиков) в плен, но в порыве радостных эмоций английские офицеры разрешили им уйти.

По воспоминаниям капитана Шекспира, движение кавалеристов в очередной раз вызвало невероятный гнев лорда Раглана, в самой категоричной форме приказавшего через одного из своих адъютантов немедленно вернуть Легкую бригаду на свое место. Кстати, факт пленения и освобождения - не выдумка. Об этом упоминает генерал Богданович.

«Союзные войска, подойдя к позиции, занятой нашим арьергардом, остановились и прекратили преследование. Кавалерия лорда Кардигана сначала была выдвинута вперед и захватила несколько человек в плен; но Раглан, желая сохранить свою малочисленную кавалерию, приказал ей обратиться назад и прикрывать пешие батареи. Получив это приказание, лорд Лукан отошел к артиллерии, отпустив всех захваченных им пленных». {828}

Попутно главнокомандующий остановил от греха подальше и Лоуренса с его стрелками - вдруг им в одиночку захочется взять Севастополь?

Отход честно выполнивших свой долг наиболее пострадавших русских полков проходил организованно, хотя они всё это время продолжали находиться под артиллерийским огнем. Беспорядок начался уже во время отступления русской армии от рубежа реки Качи.

«…Князь Меншиков, видя, что ключ от его позиций в руках французской армии, распоряжается о начале отступления, и огромная масса пехоты и кавалерии, находящихся в этой точке поля битвы, в порядке совершает маневр, а артиллерия накрывает огнем территорию справа и слева от башни». {829} Отступление основной массы русских войск, и к этому склоняется большинство военных исследователей, было организовано плохо, а произведено «беспорядочно». {830}

Мне трудно говорить об этом, но любой имеющий достаточное военное образование, скажет, что нет такого термина, как «плохо организованное отступление». Плохо организованное наступление - это кучи трупов перед неприятельскими окопами. А плохо организованное отступление подразумевает единственное понятие - бегство. И это не обязательно бегущие в разные стороны люди. Чаще всего это слабо организованные подразделения, иногда без командиров, иногда с ними, брошенное имущество, отсутствие плана и т.д.

Давайте и в этот раз не будем кривить душой - так оно и было. Ничего чрезвычайного в этом нет. За четыре десятка лет до Альмы, при Аустерлице, бежала русская линейная пехота, но гвардейская пехота и гвардейская кавалерия спасли честь и гвардии, и русской армии.

Так и в Альминском сражении - если одни бежали, то другие спасали честь. Был полк Углицкий, с музыкой и песнями бежавший и имевший при ничтожных общих потерях в некоторых батальонах по 200 человек без офицеров, но был полк Владимирский - растерзанный, но огрызавшийся, показавший спину, но сохранивший честь русской пехоты. Был полк Тарутинский, бежавший в одну строну, а командир его - в другую. Но был полк Минский, ни на минуту порядка не потерявший.

Гусарская бригада генерала Халецкого, продолжая оставаться зрителем, вместо того чтобы прикрыть отход пехоты, не сдвинулась с места. Для этого рода войск Крымская война как началась, так и закончилась, несмотря на многочисленность кавалерии, ролью «незначительной и малославной». {831} Хотя до боя у Кангила было еще больше года, его призрак уже маячил над Альминскими высотами.

Три {832} наименее пострадавшие батареи, по приказу генерала Кишинского, заняли позиции на высотах, обеспечивая отступление: 24 орудия конно-легкой №12 батареи, легкие №3 и №4 батареи 14-й артиллерийской бригады.

Мера эта оказалась своевременной. Хотя союзники изначально отказались от преследования русской армии, они явно решили «распотрошить» ее хвост орудийным огнем - и французская артиллерия двинулась вперед всеми батареями. {833} На высотах за бывшим левым русским флангом развернулись батареи резерва и одна из них, капитана Буссиньера, тут же открыла огонь, с первых выстрелов накрыв Волынский пехотный полк. Продолжала стрелять и конная батарея англичан, но не сумев выдержать конкуренции с русскими 12-фунтовыми пушками, вскоре прекратила огонь. {834}

Находившийся в резерве Волынский полк, пропустив мимо себя отступавшие полки, последним из которых был Минский, снялся с позиции и начал отступление к реке Каче в деревню Эфенди-Кой. Полковник Хрущёв, получив команду о начале общего отхода армии на Качу, переданную ему флигель-адъютантом Исаковым, прежде всего принял, как то и предписывалось главному резерву при отступлении, меры по прикрытию выходивших из боя других полков и артиллерийских батарей.

«При общем отступлении и Волынский полк стал постепенно отодвигаться к Улуккульской дороге, где полковник Хрущёв, пропустив мимо себя части 16-й дивизии, взял с собой две батареи 14-й бригады и занял позицию, установленную начальником артиллерии генерал-майором Кишинским, на высотах за Улуккульской дорогой». {835}

О Хрущёве и его волынцах историки говорят мало, это несправедливо. Не подлежит сомнению, что исключительно действия Волынского полка и артиллерии заставили союзников, в данном случае французов, остановить свои батальоны и ограничиться артиллерийским обстрелом. Именно от этого огня и понес свои, хоть и небольшие по сравнению с другими, потери Волынский пехотный полк.

«Мой полк, находясь в резерве, не вступал в бой, хотя был некоторое время под жестоким огнем; у меня убитых и раненых до 25 человек», - писал в своем письме брату командир Волынского пехотного полка 10 (22) сентября 1854 г. Волынцы к этому времени стали лагерем у Камышёвой бухты, на том же месте, откуда выдвигались на Альму. {836}

Первое же ядро влетело в ряды первого батальоны и, просвистев мимо командира полка, убило и ранило нескольких человек из знаменных рядов.

«Не кланяться и стоять смирно», - произнес громко и спокойно полковник Хрущёв. И с этой минуты волынцы никогда не приветствовали поклонами неприятельские снаряды». {837}

Можно по-разному относиться к этим словам из «Сборника воспоминаний севастопольцев…». Для одних они могут показаться военным эпосом, здравицей командиру, для других - ничем не подтвержденным эпизодом сражения, цитируемым, что бы хоть как-то подсластить горькую пилюлю поражения. Разницы нет. Факт остается фактом: французские офицеры, видевшие отходившие последними развернутые батальонные колонны Волынского полка, не просто так назвали отступление русской армии «прекрасным» (belle retraite). Таким образом, был прикрыт неизбежный беспорядок отступления. {838} Батареи 14-й бригады, более дальнобойные, чем французские, быстро заглушили неприятельский огонь - и больше никто не мешал русской армии отходить на Качинскую позицию.

К исходу дня, «…когда все отступавшие части выдвинулись по направлению к реке Каче, тогда и полковник Хрущёв со своим отрядом начал медленно отступать, будучи готовым каждую минуту встретить неприятеля, если бы он стал преследовать нас. Были уже сумерки, когда наш отряд спустился в долину реки Качи у деревни Эфенди-Кой». {839}

Как вспоминал капитан Углицкого полка Енишерлов: «…Обозам не было дано знать об отступлении отряда, а потому, увидев отступающих (прежде всего, разумеется, перевязочные повозки и раненых), они подняли страшную суматоху. Неподчиненные одному лицу, обозы всех полков, а особенно офицерские повозки, запрягли поспешно лошадей и бросились к переправе через реку, не соблюдая порядка и очереди». {840}

Царивший при отступлении «страшный беспорядок» описывает и командир Волынского полка полковник Хрущёв, которому можно верить хотя бы потому, что его полк, прикрывая отступление русской армии, последним оставил Альминскую позицию. Таким же «беспорядочным» называет организацию отступления армии от Альмы и генерал А.Н. Куропаткин, в своем исследовании русско-японской войны проводивший параллели между событиями этих двух кампаний. {841}

Капитан-лейтенант Д.В. Ильинский упоминает в своих записках о том хаосе, который царил при отходе с Альминской позиции.

«Трудно представить себе что-нибудь подобное нашему отступлению после проигранного нами незначительного авангардного дела при Альме. По мере отдаления от неприятеля и наступления сумерек уцелевшие в разброде остатки полков центра и правого фланга всё более и более смешивались и, не получая никаких приказаний, оставаясь в совершенном неведении, куда идти и что предпринять, образовывали кучки разнообразной формы мундиров и подходили к нам осведомиться, куда мы идем и в каком направлении находятся штабы таких-то и таких полков, чтобы возможно было присоединиться к ним. Мы отвечали, что получили приказание от главнокомандующего, перейдя речку Качу, ночевать на возвышенностях Качи, а о полках мы ничего не знаем. С наступлением темноты и продолжавшейся общей неизвестности распространилась по войскам паника: подходящие кучки солдат сообщали, что неприятель предупредил нас, сбросил десант и занял высоты гор по течению речки Качи, что мы отрезаны от Севастополя и завтра с рассветом придется штурмовать укрепленные позиции на Каче. Словом, если бы появился небольшой отряд неприятеля, вооруженный не ружьями, а просто палками, то погнал бы всех, как стадо баранов. У моста через р. Качу скученность всякого рода оружия, давка, поспешность и толкотня доходили до полного безобразия. При наступившей темноте слышались ругательства, а по временам и стоны теснимых раненых. Все покрывалось общим гулом погонщиков лошадей и стуком от лафетных колес.

Назначив на противоположном берегу речки место для общего сборного пункта, мы без всякого строя, поодиночке, кто как мог перешли мост, проверив свои ряды, двинулись на вершину ближайшей к дороге возвышенности, разложили костры и разложились на ночлег, а кругом, под наблюдением одного офицера, для безопасности поставили пикеты. С собой мы захватили достаточно хлеба для ужина; но бедные солдаты, не зная мест расположения их полков, оставались впроголодь; одним только легко раненым мы не отказывали в нашей помощи». {842}

Не только Ильинского огорчил беспорядок при отступлении большей части тыловых подразделений русских войск. Это увидели солдаты проходивших мимо пехотных полков.

«…отступали в порядке до самой реки Качи. А над рекой татарская деревня, Эфенди-Кой прозывается; против нее мост через реку и мелкое место, брод. Подходим мы к деревне, а тут суматоха такая, что не приведи Бог; обоз всех полков столпился: фургоны, лазаретные фуры, офицерские подводы, несколько батарей артиллерии прочищают себе дорогу; и все стараются пробраться к мосту, а улочка к нему узкая. Крик, шум…». {843}

Вскоре державшиеся до этого вместе остатки Владимирского пехотного полка рассыпались без всякого порядка по окрестностям и, проскочив Качу, смогли собраться лишь на следующий день только дойдя до Севастополя.

«Вечерело уже, а мы двигались все вперед и вперед, без дороги, не зная ни пути, ни цели нашего движения: шли на удачу по следам попадавшихся по дороге трупов, обломков оружия и амуниции и наутро достигли Севастополя. Ночью на пути мы набрели в темноте на кучу людей; заговорив с ними, мы узнали, что это были молодцы нашего же полка. Считая меня убитым, так верховая лошадь моя, как они видели, мчалась без седока, добрые солдатики очень мне обрадовались, увидев невредимым». {844}

То, что добралось до Севастополя, было лишь жалким призраком, тенью пехотного полка еще недавно полного состава. Отдельные его подразделения несколько суток еще бродили по окрестностям, не зная куда идти и что делать. Поручик Винтер только на третий день прибыл с остатками своей роты в числе 15 человек. {845}

Почти сутки на единственном броде через Качу не было порядка. Перемешавшиеся между собой обозы и подошедшая артиллерия практически перекрыли его. Можно лишь представить весь ужас этой картины, основываясь лишь на знании последствий, которые предстали перед глазами союзников, вышедших к Каче через несколько дней.

Суматоха (а точнее, паника) была такой, что их передовые части обнаружили большое количество брошенного на переправе провианта, амуниции и, что наиболее постыдно, боеприпасов.

Раненые солдаты в большинстве своем были оставлены на произвол судьбы, хотя три полка (Углицкий, Волынский и Тарутинский), почти не бывшие под огнем, могли взять на себя эту задачу. Но эту самую задачу им никто не ставил.

«За отступавшими тянулась вторая искалеченная армия - огромная толпа раненых. Положение их было в полном смысле безотрадное. Рассыпавшись на огромной площади между Симферополем, Бахчисараем и Севастополем и не зная, куда отступила армия, контуженые и раненые брели на удачу, не зная, где найдут приют и облегчение своим страданиям. Одни успели добраться до Симферополя, другие пришли в Бахчисарай, наконец, третьи, двигаясь по направлению к Севастополю, добрели до Качи и были встречены попечением уцелевших товарищей. Весь путь от реки Альмы вплоть до самой Качи был устелен ранеными. Санитарная часть находилась в самом плохом состоянии, запасов почти не было. В корпии и бинтах чувствовался значительный недостаток; небольшой их запас в лазаретных фурах расходовался на вес золота, и солдаты должны были для перевязки рвать собственные рубахи… Вплоть до 14 сентября вся дорога от Бельбека до северного укрепления Севастополя была усеяна ранеными». {846}

Для ухода за ранеными не хватало элементарного. «…Была ужасная нехватка бинта для перевязок, несмотря на то, что в это время все складские помещения Симферопольского почтового отделения ломились от них, посланных из всех концов России. Бинты были только в лазаретных повозках и считались драгоценными. Среди солдат их не имел никто…». {847} Это приводило к самым несчастным последствиям. Раненый солдат-владимирец испытал это на себе: «…пока нашли брод, пока тащился я, а кровь из руки всё текла да текла, и стало у меня темнеть в глазах. Опять, спасибо, солдатик помог мне перевязать кой-как руку - платчишко бумажный с собой был, да, на беду, затасканный; потом оказалось, совсем нехорошо для раны». {848} В результате заражения солдат потерял, в конце концов, руку, от которой остался только кусок выше локтя, именуемый на солдатском жаргоне «темляк».

«Грешная рука моя, что под Альмой насолила мне, вижу - опять висит, как плеть. И висела и болталась она до тех самых пор, пока, по недолгом размышлении доктора, совсем ее не отрезали. Прощай, служба!..». {849}

Жаль бойца, и руку его тоже жаль, но ему еще повезло. Другим, менее везучим, выпала более трагичная участь.

«…Весь путь от Альмы до Качи был усеян трупами. Никто не думал о помощи им (раненым)», - описывала отступление армии автор «Истории Московского полка».

Боль физическая усиливалась болью душевной. Солдаты и офицеры армии князя Меншикова пребывали в крайне тяжелом морально-психологическом состоянии. Они не были деморализованы, но картина расположения войск на биваке была мрачной. «Нигде не было слышно ни говора, ни шума, бивачные огни не раскладывались вовсе. Угрюмые лица и затаенная злоба свидетельствовали о недавно проигранном сражении…». {850} Даже солдаты видели, каким тяжелым был отзвук поражения в душах их товарищей.

«У нас в роте тоже уже проснулись; кто копошится у своего ранца, кто разговаривает, а большая часть молча уставила глаза в одну точку…». {851}

То, что происходило в батальонах и описано Погосским со слов солдат, есть не что иное, как классические зарисовки с натуры того, что современные военные медики именуют БПТ - боевая психотравма.

«…Вижу, стоит капитан и говорит что-то сам с собой, очень громко; перед ним лежит на земле под шинелью солдатик, платком лицо прикрыто, а на шинели - обнаженный тесак положен.

«Что за притча?» - спрашиваю товарища. - Кто это?». А он мне отвечает: «Это Се- лищев убитый лежит, а капитан всё говорит над ним неизвестные слова - контужен в голову и не помнит, что говорит». - «Господи, воля твоя!».

…Озираюсь, а Ермолаич - лицо темнее матушки-земли - чайник греет и ворчит, да только на кого-то всё волком поглядывает…, а капитан всё говорит, говорит, и нет конца речам его»… {852}

Отступление продолжалось весь следующий день. Волынский полк, «сохранив при отступлении полный порядок», {853} с двумя батареями продолжал двигаться в арьергарде армии, но неприятель не пытался тревожить его. Войдя в Севастополь, генерал Хрущёв получил приказ занять свое прежнее место у Камышёвой бухты. Всех волновал вопрос: не перерезал ли неприятель дорогу на Симферополь. {854}

Уже через сутки на улицах Севастополя появились бредущие раненые и отставшие от своих частей солдаты русской армии: «…Севастополь был в большом беспокойстве». {855}

Союзники двигались по пути отступавшей русской армии до реки Качи, после чего прекратили какие-либо попытки преследовать ее.

Последним успехом французской артиллерии стал захват кареты русского главнокомандующего, в которой ими был обнаружен портфель с документами князя А.С. Меншикова.

Вот как описывает происходившее Базанкур: «Русская армия отступала. Две наши батареи резерва, стоящие на гребне холма в той стороне, откуда англичане атаковали правый фланг русских, выдвинулись вперед с целью противостоять вероятным атакам кавалерии, прикрывавшей отступление русских войск. Командир батареи Бусиньер увидел, как на расстоянии 600 метров от него появился экипаж, ведомый тремя лошадьми, несущимися во весь опор на батарею. Как только русские заметили французских артиллеристов, экипаж поменял направление, но Бусиньер вместе с прислугой из 20 человек начал преследование. Ему удалось настичь экипаж в 100 метрах от позиций русских эскадронов. Артиллеристы доставили пятерых человек и содержимое экипажа в главный штаб. Экипаж принадлежал князю Меншикову и содержал важные документы». {856}

Отечественная война 1812 года началась 12 июня - в этот день войска Наполеона пересекли реку Неман, развязав войны между двумя коронами французской и российской. Эта война продолжалась до 14 декабря 1812 года, завершившись полной и безоговорочной победой русских и союзнических войск. Это славная страница российской истории, рассматривать которую будем, ссылаясь на официальные учебники истории России и Франции, а также на книги библиографов Наполеона, Александра 1 и Кутузова, которые очень подробно описывают происходящие в этот момент события.

Начало войны

Причины войны 1812 года

Причины Отечественной войны 1812, как и всех других войн в истории человечество, необходимо рассматривать в двух аспектах – причины со стороны Франции и причины со стороны России.

Причины со стороны Франции

Буквально за несколько лет Наполеон кардинально изменил собственное представление относительно России. Если, придя к власти, он писал, что Россия это его единственный союзник, то к 1812 году Россия стала для Франции (считай для императора) угрозой. Во многом это было спровоцировано и самим Александром 1. Итак, вот почему Франция напала на Россию в июне 1812:

1. Нарушение соглашений Тильзита: ослабление континентальной блокады. Как известно, главным врагом Франции того времени была Англия, против которой и была организована блокада. Россия также в этом участвовала, но в 1810 правительство приняло закон, позволяющий торговлю с Англией через посредников. Фактически это делало всю блокаду неэффективной, что полностью подрывало планы Франции.
2. Отказы в династическом браке. Наполеон стремился заключить брак с императорским двором России, чтобы стать «помазанником божьим». Однако, в 1808 ему было отказано в браке с княжной Екатериной. В 1810 ему было отказано в браке с княжной Анной. В результате в 1811 французский император женился на австрийской принцессе.
3. Переброска русских войск к границе с Польшей в 1811. В первой половине 1811 года Александр 1 приказал перебросить 3 дивизии к польским границам, опасаясь восстания Польши, которое может переброситься на русские земли. Этот шаг был расценен Наполеоном, как агрессия и подготовка к войне за польские территории, которые к тому моменту уже подчинялись Франции.

Солдаты! Начинается новая, вторая по счету, польская война! Первая завершилась в Тильзите. Там Россия обещала быть вечным союзником для Франции в войне с Англией, но свое обещание нарушила. Русский император не желает давать объяснений своим действиям, пока французские орлы не перейдут за Рейн. Неужели они думают, что мы стали другими? Неужели это не мы победители Аустерлица? Россия поставила Францию перед выбором – позор или война. Выбор очевиден! Идем вперед, перейдем Неман! Вторая польская вой будет славной для французского оружия. Она принесет гонец губительному влиянию России на дела Европы.

Так для Франции началась захватническая война.

Причины со стороны России

Со стороны России также были весомые причины для участия в войне, которая получилась для государства освободительной. Из главных причин можно выделить следующие:

1. Большие потери всех слоев населения от разрыва торговли с Англией. Мнения историков по данному пункту расходятся, поскольку считается, что блокада повлияла не на государство в целом, а исключительно на его элиту, которая в результате отсутствия возможности торговли с Англией теряла деньги.
2. Намерение Франции воссоздать Речь Посполитую. В 1807 году Наполеон создал Варшавское герцогство и стремился воссоздать древнее государство в истинных размерах. Возможно это было лишь в случае захвата у России ее западных земель.
3. Нарушение Наполеоном Тильзитского мира. Одним из главных критериев подписания этого соглашениz – Пруссия должна быть очищена от французских войск, но так этого и не сделали, хотя Александр 1 постоянно напоминал об этом.

С давних пор Франция пытается посягать на самостоятельность России. Всегда мы пытались быть кроткими, полагая так отклонить ее попытки к захвату. При всем нашем желании сохранить мир, мы вынуждены собрать войска, чтобы защитить Родину. Нет никаких возможностей для мирного решения конфликта с Францией, а значит, остается только одно – защищать правду, защищать Россию от захватчиков. Мне не нужно напоминать полководцам и солдатам о храбрости, она в наших сердцах. В наших венах течет кровь победителей, кровь славян. Солдаты! Вы защищаете страну, защищаете религию, защищаете отечество. Я с Вами. Бог с нами.

Соотношение сил и средств на начало войны

Переправа Наполеона через Неман произошла 12 июня, имея в своем распоряжении 450 тысяч человек. Примерно к концу месяца к нему присоединилось еще 200 тысяч человек. Если учесть, что к тому времени не было больших потерь со стороны обеих сторон, то общая численность французской армии на момент к началу военных действий 1812 году – 650 тысяч солдат. Говорить, что французы составляли все 100% армии нельзя, поскольку на стороне Франции воевала сборная армия практически всех стран Европы (Франция, Австрия, Польша, Швейцария, Италия, Пруссия, Испания, Голландия). Однако, именно французы составляли основу армии. Это были проверенные солдаты, которые одержали множество побед со своим императором.

Россия после мобилизации обладала 590 тысячами солдат. Изначально численность армии составляла 227 тысяч человек, и они были разделены по трем фронтам:

• Северный – Первая армия. Командующий – Михаил Богданович Барклай де Толли. Численность – 120 тысяч человек. Располагались на севере Литвы и прикрывали Санкт-Петербург.
• Центральный – Вторая армия. Командующий – Петр Иванович Багратион. Численность – 49 тысяч человек. Располагались на юге Литвы, прикрывая Москву.
• Южный – Третья армия. Командующий – Александр Петрович Тормасов. Численность – 58 тысяч человек. Располагались на Волыни, прикрывая наступление на Киев.

Также в России активно действовали партизанские отряды, численность которых достигала 400 тысяч человек.

Первый этап войны – Наступление войск Наполеона (июнь-сентябрь)

В 6 часов утра 12 июня 1812 года для России началась отечественная война с наполеоновской Францией. Войска Наполеона пересекли Неман и направились вглубь страны. Главное направление удара предполагалось по Москве. Сам же полководец говорил, что «если я захвачу Киев – подниму русских за ноги, захвачу Санкт-Петербург – возьму за горло, если возьму Москву – поражу сердце России».

Французская армия, которой командовали гениальные полководцы, искала генерального сражения и то, что Александр 1 разделил армию на 3 фронта, был весьма на руку агрессорам. Однако, на начальном этапе решающее значение сыграл Барклай де Толли, который отдал приказ не вступать в битву с врагом и отступать вглубь страны. Это было необходимо, чтобы объединить силы, а также подтянуть резервы. Отступая, русские уничтожали все – убивали скот, отравляли воду, сжигали поля. В буквальном смысле этого слова французы двигались вперед по пепелищу. Позже Наполеон жаловался на то, что русский народ осуществляет подлую войну и ведет себя не по правилам.

Северное направление

32 тысячи человек во главе с генералом Макдональдом Наполеон направил на Санкт-Петербург. Первым городом на этом пути была Рига. По плану Франции Макдональд должен был захватить город. Соединиться с генералом Удино (в его распоряжении было 28 тысяч человек) и отправиться дальше.

Обороной Риги командовал генерал Эссен с 18 тысячи солдат. Он сжег все вокруг города, а сам город очень хорошо укрепил. Макдональд к этому времени захватил Динабург (русские оставили город с началом войны) и дальше активных действий не вел. Он понимал абсурдность штурма Риги и ждал прибытия артиллерии.

Генерал Удино занял Полоцк и оттуда пытался разделить корпус Витгенштейна от армии Барклая де Толли. Однако, 18 июля Витгенштейн нанес неожиданный удар по Удино, которого от поражения спас только подоспевший корпус Сен-Сира. В результате наступило равновесие и больше активных наступательных действий на северном направлении не велось.

Южное направление

Генерал Ранье с войском в 22 тысячи человек должен был действовать на южном направлении, блокируя армию генерала Тормасова, не давая ей соединиться с остальными частями русской армии.

27 июля Тормасов окружил город Кобрин, где собрались главные силы Ранье. Французы потерпели страшное поражение – за 1 день в сражении было убито 5 тысяч человек, что заставило французов отступить. Наполеон понял, что южное направление в Отечественной войне 1812 находится под угрозой провала. Поэтому перебросил туда войска генерала Шварценберга, численностью в 30 тысяч человек. В результате этого 12 августа Тормасов был вынужден отступить к Луцку и занять там оборону. В дальнейшем активных наступательных действий на южном направлении французы не предпринимали. Главные события происходили на московском направлении.

Ход событий наступательной компании

26 июня из Витебска выдвинулась армия генерала Багратиона, в задачу которому Александр 1 поставил вступление в бой с главными силами противника с целью измотать их. Все осознавали абсурдность данной идеи, но только к 17 июля императора удалось окончательно отговорить от этой затеи. Войска начали отступление к Смоленску.

6 июля стало понятна большая численность войск Наполеона. Чтобы Отечественная война не затягивалась на длительный срок, Александр 1 подписывает указ о создании ополчения. В него записываются буквально все жители страны – всего добровольцев набралось порядка 400 тысяч.

22 июля армии Багратиона и Барклая де Толли соединились под Смоленском. Командование объединенной армией принял на себя Барклай де Толли, в распоряжении которого оказалось 130 тысяч солдат, в то время, как передовой отрад французской армии насчитывал 150 тысяч солдат.

25 июля был проведен военный совет в Смоленске, на котором обсуждался вопрос принятия боя, с тем, чтобы перейти в контрнаступление и одним ударом разбить Наполеона. Но Барклай высказался против этой идеи, понимая, что открытое сражение с врагом, гениальным стратегом и тактиком, может привести к грандиозному провалу. В результате идея с наступлением не была реализована. Было принято решение отступать дальше – к Москве.

26 июля началось отступление войск, прикрывать которое должен был генерал Неверовский, заняв село Красное, закрывая тем самым обход Смоленска для Наполеона.

2 августа Мюрат с конным корпусом попытался прорвать оборону Неверовского, но безуспешно. Всего было предпринято более 40 атак с помощью кавалерии, но добиться желаемого не удалось.

5 августа – одна из важных дат в Отечественной войне 1812 года. Наполеон начал штурм Смоленска, захватив к вечеру пригород. Однако, ночью он был выбит из города, а русская армия продолжила массовое отступление из города. Это вызвало бурю недовольства солдат. Они считали, что если удалось выбить французов из Смоленска, то нужно было его уничтожить там же. Они обвиняли Барклая в трусости, но генерал реализовывал только 1 план – измотать противника и принять решающий бой тогда, когда соотношение сил будет на стороне России. К этому же времени все преимущество было у французов.

17 августа в армию прибыл Михаил Илларионович Кутузов, который принял на себя командование. Эта кандидатура вопросов не вызывала, поскольку Кутузов (ученик Суворова) пользовался большим уважением и считался лучшим российским полководцем после смерти Суворова. Прибыв в армию, новый главнокомандующий писал, что еще не решил, как поступать дальше: «Вопрос еще не решен – или армию потерять, или Москву отдать».

26 августа случилась бородинская битва. Ее исход до сих пор вызывает много вопросов и споров, но проигравших тогда не было. Каждый полководец решил свои задачи: Наполеон открыл себе дорогу в Москву (сердце России, как писал сам император Франции), а Кутузов смог нанести врагу сильный урон, тем самым внеся начальный перелом в сражение 1812 года.

1 сентября – знаковый день, который описан во всех учебниках истории. Состоялся военный совет в Филях, под Москвой. Кутузов собрал своих генералов, чтобы решить, что делать дальше. Вариантов было всего два: отступить и сдать Москву, либо после Бородино организовать второе генеральное сражение. Большинство генералов на волне успеха требовали битвы, чтобы в кратчайшие сроки разбить Наполеона. Противниками такого развития событий выступали сам Кутузов и Барклай де Толли. Закончился военный совет в Филях фразой Кутузов «Пока есть армия – есть надежда. Потеряем армию под Москвой – лишимся не только древней столицы, но и всей России».

2 сентября – по итогам военного совета генералов, который произошел в Филях, постановили, что необходимо покинуть древнюю столицу. Русская армия отступила, а сама Москва перед приходом Наполеона, по данным многих источников, подверглась страшному мародерству. Однако, даже не это главное. Отступая, русская армия зажгла город. Деревянная Москва сгорела практически на три четверти. Самое же главное – уничтожены были буквально все склады продовольствия. Причины московского пожара кроются в том, чтобы французам ничего не досталось из того, что врагами может быть использовано для питания, передвижения или в других аспектах. В результате войска агрессоров очутились в очень шатком положении.

Второй этап войны – отступление Наполеона (октябрь – декабрь)

Заняв Москву, Наполеон посчитал миссию выполненной. Библиографы полководца позже писали, что он был верен - потеря исторического центра Руси сломит победный дух, а руководители страны должны были прийти к нему с просьбой о мире. Но этого не случилось. Кутузов расположился с армией в 80 километрах от Москвы у Тарутина и ждал, пока лишенная нормального снабжения армия противника ослабнет и сама внесет коренной перелом в Отечественную войну. Не дождавшись предложения мира от России, французский император сам выступил с инициативой.

Стремление Наполеона к миру

По изначальному плану Наполеона, взятие Москвы должно было сыграть решающее значение. Здесь можно было развернуть удобный плацдарм, в том числе, и для похода на Санкт-Петербург, столицу России. Однако промедление в передвижение по России и героизм народа, который сражался буквально за каждый клочок земли, практически сорвали этот план. Ведь поход на север России зимой для французской армии с нерегулярными поставками продовольствия, фактически равнялся смерти. Это стало отчетливо понятно к концу сентября, когда начало холодать. В последующем Наполеон в своей автобиографии писал о том, что его самой большой ошибкой был поход на Москву и месяц, проведенный там.

Понимая тяжесть своего положения, французский император и полководец решил закончить Отечественную войну России, подписав с ней мирный договор. Таких попыток было предпринято три:

1. 18 сентября. Через генерала Тутолмина было передано сообщение для Александра 1, в котором говорилось о том, что Наполеон почитает русского императора и предлагает ему мир. От России требует только отдать территорию Литвы и вновь вернуться к континентальной блокаде.
2. 20 сентября. Александру 1 было доставлено второе письмо от Наполеона с предложением мира. Условия предлагались такие же, как и ранее. Русский император на эти послания не ответил.
3. 4 октября. Безысходность положения привела к тому, что Наполеон буквально упрашивал о мире. Вот, что он пишет Александру 1 (по версии крупного французского историка Ф. Сегюр): «Мне нужен мир, он мне нужен, во что бы то ни стало, только честь спасите». Это предложение было доставлено Кутузову, но ответа император Франции так и не дождался.

Отступление французской армии осенью-зимой 1812

Для Наполеона стало очевидно, что мирный договор с Россией ему не удастся подписать, а оставаться на зиму в Москве, которую русские, отступая, сожгли – безрассудство. Более того, оставаться здесь было невозможно, поскольку постоянные набеги ополченцев наносили большой урон армии. Так, за месяц, пока французская армия была в Москве, ее численность сократилась на 30 тысяч человек. В результате было принято решение отступать.

7 октября начались приготовления к отступлению французской армии. Одним из приказов по этому поводу было взорвать Кремль. К счастью эта затея ему не удалась. Русские историки списывают это на то, что из-за большой влажности фитили промокли и вышли из строя.

19 октября началось отступление армии Наполеона из Москвы. Цель этого отступления заключалась в том, чтобы добраться до Смоленска, поскольку это был единственный крупный близлежащий город, в котором имелись значимые продовольственные запасы. Дорога шла через Калугу, но это направление перекрыл Кутузов. Сейчас преимущество было на стороне русской армии, поэтому Наполеон решил обойти. Однако, Кутузов предугадал этот маневр и встретил армию противника у Малоярославца.

24 октября состоялось сражение под Малоярославцем. В течение дня этот небольшой город переходил 8 раз от одной стороны к другой. В завершающей стадии битвы Кутузов сумел занять укрепленные позиции, а Наполеон не осмелился их штурмовать, поскольку численный перевес уже был на стороне русской армии. В результате планы французов были сорваны, и отступать к Смоленску им пришлось по той же дороге, по которой они шли на Москву. Это была уже выжженная земля – без продовольствия и без воды.

Отступление Наполеона сопровождалось большими потерями. Ведь кроме столкновений с армией Кутузова, приходилось иметь дело еще и с партизанскими отрядами, которые ежедневно атаковали врага, особенно его замыкающие части. Потери наполеона были страшными. 9 ноября ему удалось захватить Смоленск, но коренного перелома в ход войны это не внесло. Продовольствия в городе практически не было, а организовать надежную оборону не удалось. В результате армия подвергалась практически непрерывным атакам ополченцев и местных патриотов. Поэтому в Смоленске Наполеон пробыл 4 дня и принял решение отступать дальше.

Переправа через реку Березину

Французы направлялись к реке Березина (в современной Белоруссии), чтобы форсировать реку и перейти к Неману. Но 16 ноября Генерал Чичагов захватил город Борисов, который находится на Березине. Положение Наполеона стало катастрофическим – впервые для него активно маячила возможность попасть в плен, поскольку он был окружен.

25 ноября по приказу Наполеона французская армия начала имитировать переправу южнее Борисова. Чичагов купился на этот маневр и начал переброску войск. В этот момент французы соорудили два моста через Березину и начали переправу 26-27 ноября. Только 28 ноября Чичагов осознал свою ошибку и попытался дать бой французской армии, но было уже поздно – переправа была завершена, хотя и потерей огромного количества человеческих жизней. При переправе через Березину погибла 21 тысяча французов! «Великая армия» теперь составляла всего 9 тысяч солдат, большая часть которых была уже небоеспособна.

Именно при этой переправе наступили необычайно сильные морозы, на которые французский император и сослался, оправдывая огромные потери. В 29-м бюллетене, который был опубликован в одной из газет Франции, говорилось о том, что до 10 ноября погода была нормально, но после этого наступили очень сильные холода, к которым никто не был готов.

Переправа через Неман (из России во Францию)

Переправа через Березину показала, что русский поход Наполеона окончен – он проиграл Отечественную войну в России в 1812 году. Тогда император принял решение, что его дальнейшее пребывание с армией не имеет смысла и 5 декабря покинул свои войска и направился в Париж.

16 декабря в Ковно французская армия пересекла Неман и покинула территорию России. Ее численность составляла всего 1600 человек. Непобедимая армия, наводившая страх всю Европу, была практически полностью уничтожена армией Кутузова менее, чем за 6 месяцев.

Ниже графически представлено отступление Наполеона на карте.

Итоги Отечественной войны 1812 года

Отечественная война России с Наполеоном имела большое значение для всех стран, участвовавших в конфликте. Во многом благодаря этим событиям стало возможным безраздельное господство Англии в Европе. Такое развитие предвидел Кутузов, который после бегства французской армии в декабре направил отчет Александру 1, где пояснял для правителя, что войну нужно заканчивать сиюминутно, а преследование врага и освобождение Европы – это будет на руку для усиления могущества Англии. Но Александр не прислушался к советам своего полководца и вскоре начал заграничный поход.

Причины поражения Наполеона в войне

Определяя основные причины поражения наполеоновской армии, необходимо остановиться на самых главных, которые чаще всего используют историки:

• Стратегическая ошибка императора Франции, 30 дней сидевшего в Москве, и ждавшего представителей Александра 1 с мольбами о заключении мира. В результате начало холодать и заканчиваться провизия, а постоянные набеги партизанских движений внесли перелом в войну.
• Единение русского народа. Как обычно, перед угрозой большой опасности славяне сплачиваются. Так было и в этот раз. Например, историк Ливен пишет, что главная причина поражения Франции кроется в массовости войны. За русских сражались все – и женщины и дети. И все это было идеологически обосновано, что делало моральный дух армии очень сильным. Его император Франции не сломил.
• Нежелание русских генералов принять решающее сражение. Большинство историков об этом забывают, но что было бы с армией Багратиона прими он генеральное сражение в начале войны, как того очень хотел Александр 1? 60 тысяч армии Багратиона против 400 тысяч армии агрессоров. Это была бы безоговорочная победа, и после нее вряд ли бы успели оправиться. Поэтому русский народ должен высказать слова благодарности Барклаю де Толли, который своим решением отдал приказ на отступление и объединение армий.
• Гений Кутузова. Русский генерал, который отлично обучился от Суворова, не допустил ни одного тактического просчета. Примечательно, что Кутузов так и не сумел разбить своего врага, но сумел тактически и стратегически выиграть Отечественную войну.
• Генерал Мороз используют в качестве оправдания. Справедливости ради необходимо сказать, что никакого существенного влияния на конечный результат мороз не оказал, поскольку на момент начала аномальных заморозков (середина ноября) исход противостояния был решен – великая армия была уничтожена.

Оценка германским верховным командованием обстановки и его планы

Отход русских армий из Польши.

Продолжение отступления русских армий.

В германских военных кругах было очень распространено убеждение, что рядом сильных ударов можно принудить Россию к сепаратному миру, а затем на западе дело уже будет решить нетрудно. К числу сторонников такого мнения принадлежал фельдмаршал П. фон Гинденбург .

Главное командование, ответственное за все фронты, мнения этого не разделяло. Бывший тогда (после Марнской битвы) начальником генерального штаба генерал Эрих фон Фалькенгайн считал, что «опыт Наполеона достаточно красноречив, чтобы его повторять, тем более, что Наполеон проделал его в условиях, несравненно более благоприятных, чем в настоящее время».

Германское командование трезво оценивало создавшееся положение: на повестке дня теперь были дальнейшие попытки русских прорваться в Венгрию, а вместе с ними не прекращались просьбы австро-венгров о поддержке. Огромные потери русских войск в тяжёлых зимних боях в Карпатах, которые они несли при своих «расточительных» атаках, могли быть пополняемы лишь плохо обученными людьми. Были многочисленные признаки, свидетельствовавшие о начавшихся недостатках в оружии и боевых припасах. Тем не менее, угроза с их стороны, даже при этих условиях, была столь значительна, что продолжительное время для австро-венгерского фронта она могла перерасти в опаснейшую. Простое усиление австрийцев немецкими войсками на Карпатах не принесло бы желаемого результата, угроза прорыва русских на участке, занимаемом австрийскими войсками, висела бы, как дамоклов меч.

Верховное германское командование ставило цель радикального устроения «русской угрозы», но она могла быть достигнута лишь при условии, что наносимый удар будет иметь результатом ослабление русских сил на долгое время. Начальник генерального штаба генерал Э. фон Фалькенгайн остановился на направлении между верхней Вислой и Карпатскими горами. Естественные преграды, с которыми в дальнейшем предстояло иметь дело, а именно péки Вислока и Сан - конечно, не могли быть сравниваемы с Вислой.

При обеспечении соответствующего превосходства в силах в успехе можно было не сомневаться. В этих целях сюда назначаются самые надёжные в боевом отношении части, снабжённые самыми крупными образцами артиллерии, какие только можно было применить в условиях действия в горах; боевые припасы и миномёты в количестве, какое только удастся доставить. Сюда же привлечено много офицеров, получивших хороший опыт в современных условиях ведения войны на Западе. Для обеспечения тайны все приготовления велись в строжайшем секрете. Во главе предназначенных для прорыва частей поставлен генералом А. фон Макензеном с начальником штаба полковником фон Сектом . Под его командование поступили 11-я германская армия из восьми немецких пехотных дивизий, двух австрийских пехотных и 1 кавалерийской, и пять австро-венгерских пехотных, одна кавалерийская и одна немецкая пехотная дивизии (4-я австрийская армия) .

Горлицкий прорыв и начало стратегического отступления русских войск

Горлицкая операция, начатая Макензеном 2 мая 1915 в 10 ч. утра, стала первым тщательно подготовленным наступлением германской армии на Восточном фронте, который на время стал для немецкой Ставки главным театром военных действий. Она была «артиллерийским наступлением» - против 22 русских батарей (105 орудий) Макензен имел 143 батареи (624 орудия, включая 49 тяжёлых батарей, из которых 38 тяжёлых гаубиц калибра 210 и 305 мм). Русские же на участке 3-й армии имели только 4 тяжёлые гаубицы. Всего превосходство в артиллерии в 6 раз, а по тяжёлой артиллерии в 40 раз! Свою роль сыграла недооценка немецкого генерального наступления главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта генералом Н. И. Ивановым , несмотря на неоднократные просьбы об усилении его войск со стороны командующего 3-й Армии ген. Р. Дмитриева - 3-й Кавказский арм. Корпус был передан тогда, когда германский прорыв стал свершившимся фактом, 6 мая Иванов и Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич требовали от 3-й Армии активного наступления, но время для контрнаступления было безвозвратно упущено, армия отступала к р. Сан. За шесть суток глубина прорыва достигла 40 км.

В течение лета 1915 года русская армия оставила Галицию, Литву , Польшу. Однако стратегический план разгрома вооружённых сил России не удался. 23 августа Николай II принимает командование армией. Русские избежали окружения и осенью 1915 года, ответив рядом контрударов. Фронт стабилизировался на линии Рига - Двинск - Барановичи - Пинск - Дубно - Тарнополь .

Последствия отступления

Большое отступление стало тяжёлым моральным потрясением и для солдат и офицеров русской армии, и для общественного мнения в Петрограде. Атмосферу отчаяния и упадка душевных сил, охватившего русскую армию в 1915, хорошо передал генерал А. Деникин в своей книге воспоминаний «Очерки русской смуты»: